25 февраля 1912 года
Первое публичное выступление Маяковского на диспуте о современном искусстве, устроенном обществом художников «Бубновый валет». По воспоминаниям Алексея Кручёных, Маяковский «выступал серьезно, почти академически».
Осень 1912 года
Маяковский получил первую восторженную оценку своих стихов. «Читаю строки Бурлюку. Прибавляю — это один мой знакомый. Давид остановился. Осмотрел меня. Рявкнул: „Да это же ж вы сами написали! Да вы же ж гениальный поэт!“ Применение ко мне такого грандиозного и незаслуженного эпитета обрадовало меня. Я весь ушел в стихи. В этот вечер совершенно неожиданно я стал поэтом. Уже утром Бурлюк, знакомя меня с кем-то, басил: „Не знаете? Мой гениальный друг. Знаменитый поэт Маяковский“. Толкаю. Но Бурлюк непреклонен. Еще и рычал на меня, отойдя: „Теперь пишите. А то вы меня ставите в глупейшее положение“» (автобиография «Я сам»).
17 ноября 1912 года
Первое публичное выступление Маяковского с чтением своих стихов в артистическом подвале «Бродячая собака». «После г. Бурлюка выступил другой московский поэт — г. Маяковский, прочитавший несколько своих стихотворений, в которых слушатели сразу почувствовали настоящее большое поэтическое дарование. Стихи г. Маяковского были встречены рукоплесканиями» («Обозрение театров»).
18 декабря 1912 года
Вышел альманах «Пощечина общественному вкусу» с коллективным манифестом и стихотворениями Маяковского. Выход сборника вызвал резко отрицательные рецензии в ряде газет и журналов. На фоне сплошной ругани исключением был отзыв В. Брюсова: «Еще менее удовлетворяют нас такие способы находить новую рифму… какие предлагает В. Маяковский… Однако за пределами этих крайностей остается кое-что не лишенное своей ценности как новый прием выразительности в поэзии» («Русская мысль»).
Май 1913 года
Первый сборник стихов «Я!» тиражом в 300 экземпляров был достаточно быстро распродан, обратил на себя внимание Валерия Брюсова: «У молодого поэта есть самостоятельные образы».
19 октября 1913 года
Выступление на открытии футуристического кабаре «Розовый фонарь» с чтением стихотворения «Нате!», возмутившего аудиторию: «Публика пришла в ярость. Послышались оглушительные свистки, крики „долой“. Маяковский был непоколебим, продолжая в указанном стиле. Наконец решил, что его миссия закончена, и удалился» («Московская газета»). «Господа за столиками оцепенели. Они привыкли к тому, чтобы за деньги, которые тратят в увеселительных местах, им, „избранной публике“ с „тонким“ вкусом, льстили, перед ними расшаркивались и унижались, и вдруг им говорят со сцены: „Все вы на бабочку поэтиного сердца / взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош“. Трудно описать скандал, который разразился в „Розовом фонаре“» (Лев Никулин).
Февраль 1914 года
Маяковский и Давид Бурлюк исключены из Училища живописи, ваяния и зодчества за скандальные выступления на литературных диспутах. Сообщения об этом были напечатаны во многих московских и провинциальных газетах под заголовками «Репрессии против футуристов», «Дурная трава из поля вон», «Финал футуристических выступлений».
Выходит первая книга о поэте — «Стихи Маяковского» Алексея Кручёных (впоследствии Маяковский говорил: «Это лучшее, что обо мне написано»).
11 февраля 1915 года
Скандальное выступление Маяковского в артистическом подвале «Бродячая собака» с чтением стихотворения «Вам!». Зрители оскорблены и открыто высказывают свое возмущение. Другие артисты заявили владельцу «Бродячей собаки» Пронину: «После подобной мерзости мы считаем позорным ходить сюда». Пронин ответил: «Ну и не надо» («Биржевые ведомости»).
Осень 1917 года
Двустишие «Ешь ананасы, рябчиков жуй…» становится «народным»:
«…Петербургские газеты первых дней Октября писали, что матросы шли на Зимний, напевая какую-то песенку: „Ешь ананасы…“» («Только не воспоминания…»). Этот эпизод был так важен для Маяковского, что он называл это двустишие «любимейшим».
Февраль 1918 года
Маяковский издает поэму «Человек». На чтении поэмы присутствовали Андрей Белый, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Марина Цветаева, Борис Пастернак и Владислав Ходасевич. Андрей Белый, по воспоминаниям присутствовавших, слушал как завороженный и назвал Маяковского самым выдающимся русским поэтом после символистов.
27 февраля 1918 года
Выступление Маяковского в Политехническом музее на вечере «Избрание короля поэтов». Маяковский, по воспоминаниям современников, сумел заставить себя слушать, но «королем поэтов» был выбран Игорь Северянин — в ответ футуристы устроили вечер под лозунгом «Долой всяких королей».
7 ноября 1918 года
Премьера «Мистерии-буфф» в Театре музыкальной драмы. Сама пьеса была оценена Луначарским достаточно высоко. Но театральная газета «Жизнь искусства», официальный орган отдела театров и зрелищ Народного комиссариата просвещения, писала о громком неуспехе постановки («…Насмешливая величавость замысла подкошена внутренними немощами выполнения», — Алексей Левинсон). Уже во время работы над спектаклем Маяковский столкнулся с противодействием артистов и администрации театра, пьеса прошла всего три раза. Попытка внести свой вклад в празднование годовщины революции силами футуризма не удалась.
Апрель 1921 года
Выходит без фамилии автора поэма «150 000 000». Ленин отрицательно отнесся к этой поэме: «Вздор, глупо, махровая глупость и претенциозность» (записка Луначарскому 6 мая 1921 года). Устно Ленин назвал такую литературу «хулиганским коммунизмом». В этот период особенно активной стала критика футуризма партией; в «Правде» появилась статья «Довольно маяковщины!».
Март 1922 года
В правительственной газете «Известия» публикуется стихотворение «Прозаседавшиеся». Ленин заявляет на Всероссийском съезде металлистов, что, хоть и не принадлежит к поклонникам Маяковского, «давно не испытывал такого удовольствия с точки зрения политической и административной», как при чтении нового сатирического стихотворения поэта. Эффект от положительного отзыва Ленина был огромен: стихи Маяковского стали регулярно печатать в «Известиях».
Октябрь 1923 года
Маяковский начал сочинять рекламу для Моссельпрома. Рекламные тексты и лозунги Маяковского использовались Моссельпромом очень широко — на плакатах, в объявлениях, на вывесках киосков и магазинов, на обертках печенья, конфетных этикетках и т. д. Двустишие «Нигде, кроме / как в Моссельпроме» стало общим рекламным лозунгом Моссельпрома. «Хозяйственная агитка» Маяковского вызывала множество отрицательных отзывов. Сам же он писал в автобиографии: «Несмотря на поэтическое улюлюканье, считаю „Нигде, кроме как в Моссельпроме“ поэзией самой высокой квалификации».
Август 1925 года
Первое выступление Маяковского в Нью-Йорке в переполненном Central Opera House. «Наконец на эстраде появился сам Маяковский. Сильный, большой, здоровый. Трудно описать, что произошло в публике. Посыпались несмолкаемые аплодисменты. Маяковский пытался заговорить. Но аплодисменты не прекращались. Поднялись со своих мест. Стучали о пол…» («Русский голос», Нью-Йорк).
Сентябрь 1927 года
Маяковский читал поэму «Хорошо!» на редакционном собрании журнала «Новый Леф». На чтении присутствовал Луначарский, который, по воспоминаниям Катаняна, сказал о поэме: «Это Октябрьская революция, отлитая в бронзу».
26 сентября 1928 года
Маяковский заявляет о своем уходе из журнала в докладе «Левее Лефа». Впоследствии Маяковского спрашивали, почему он «променял» «Леф» на «Комсомольскую правду» (сосредоточился на «газетных» стихах «на случай»). Маяковский отвечал, что «ежедневная газета с миллионами читателей» ему «куда интересней, чем ежемесячный журнал с несколькими тысячами подписчиков», однако многие из лефовцев предполагали, что уход Маяковского был обусловлен личными причинами, в частности конфликтом Лили Брик и Шкловского.
Cентябрь 1929 года
Триумфальное, по воспоминаниям современников, чтение «Бани» на заседании художественно-политического совета Театра им. Мейерхольда. Зощенко вспоминал об этом чтении: «Актеры и писатели хохотали и аплодировали поэту. Каждая фраза принималась абсолютно. Такую положительную реакцию мне редко приходилось видеть». Однако, когда через полгода состоялась премьера спектакля, он не был тепло принят публикой. В «Нашей газете» спектакль был назван «провалом», а в «Комсомольской правде» было сказано, что «продукция у Маяковского на этот раз вышла действительно плохая, и удивительно, как это случилось, что Театр им. Мейерхольда польстился на эту продукцию».
21 января 1930 года
Маяковский выступает в Большом театре на концерте в честь шестой годовщины смерти Ленина, где присутствовал Сталин и другие члены политбюро. Маяковский понравился Сталину, но вскоре давление на поэта со стороны власти усилилось.
1 февраля 1930 года
Открытие выставки «20 лет работы Маяковского» в Клубе писателей. Но от писательских организаций никто не пришел поздравить Маяковского — зато было много молодежи. По воспоминаниям Т. Гомолицкой-Третьяковой, Маяковский сказал: «Ну что ж, „бороды“ не пришли — обойдемся без них», но был все время мрачно насторожен и выглядел устало.
6 февраля 1930 года
Маяковский вступает в РАПП. Свое решение он объяснил желанием перейти на более массовую работу и призвал всех рефовцев сделать такой же шаг. Остро чувствовалось внешнее давление — РАПП был объявлен единственным «официальным» орудием партии в области литературы. Но будучи принятым в РАПП, Маяковский не стал там своим. Один из рапповцев, Александр Фадеев, сказал в газетном интервью, что вступление Маяковского в РАПП еще не означает, что он будет принят со всем своим «теоретическим багажом»: «Мы будем принимать его в той мере, в какой он будет от этого багажа отказываться…» В итоге ни один из задуманных Маяковским «рапповских» проектов не был реализован.
9 апреля 1930 года
Разговор с аудиторией во время выступления перед студентами Института народного хозяйства перерос в спор о непонятности стихов Маяковского. По свидетельству современников, Маяковского забрасывали такими репликами: «Имеет ли это отношение к революции? Все написано о себе. Все это не понятно»; «Рабочие не понимают Маяковского из-за маяковской манеры разбивать строки»; «Пусть Маяковский докажет, что через 20 лет его будут читать» и так далее. В те же дни по случаю юбилея творческой и общественной работы Маяковского журнал «Печать и революция» решил опубликовать приветствие, в котором о Маяковском говорилось как о «великом революционном поэте», — однако приветствие изъяли из уже готовых экземпляров журнала по решению руководства Госиздата.
14 апреля 1930 года
Самоубийство Маяковского.
15 апреля 1930 года
Прощание с Маяковским. Мимо его гроба прошло за три дня 150 000 человек. 17 апреля состоялся траурный митинг. «Насколько хватает глаз, весь путь залит густой колонной людей, частью идущих и по боковым параллельным улицам и переулкам» («Литературная газета»).
Май — июнь 1930 года
Выходит статья Романа Якобсона «О поколении, растратившем своих поэтов» — первая серьезная попытка проанализировать поэтический мир Маяковского. Рефлексируя по поводу самоубийства поэта, Якобсон приходит к выводу, что смерть тесно переплетена с поэзией Маяковского, и яростно обрушивается на тех, кто не понимал причин его самоубийства. По Якобсону, смерть Маяковского — смерть искупителя, она неразрывно связана с идеалами революции.
1934–1938 годы
Выходит первое Полное собрание сочинений Маяковского под редакцией Лили Брик и Ивана Беспалова.
Ноябрь 1935 года
Лиля Брик пишет письмо Сталину с просьбой помочь с изданием стихов Маяковского и увековечением его памяти. Сталин откликается на ее просьбу и призывает Ежова заняться наследием Маяковского, который «был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи».
17 декабря 1935 года
Резолюция Сталина в полном виде публикуется в «Правде». В этот же день Триумфальная площадь в Москве была переименована в площадь Маяковского. В том же году в Москве появляется переулок Маяковского. Однако превращение Маяковского в «официального» народного кумира стало, по словам Пастернака, его «второй смертью» — его «стали вводить принудительно, как картофель при Екатерине» («Люди и положения»).
1938 год
В Москве открывается Библиотека-музей В. В. Маяковского, которая в 1974 году преобразуется в Государственный музей В. В. Маяковского.
В Москве открывается станция метро «Маяковская».
1953 год
Имя Маяковского присваивается Центральной городской публичной библиотеке в Ленинграде.
1954 год
Московский театр драмы переименован в Московский театр им. Вл. Маяковского.
1958 год
На площади Маяковского в Москве установлен памятник Маяковскому работы А. П. Кибальникова и Д. Н. Чечулина. В 1959 году Кибальников был удостоен за свою работу Ленинской премии. Памятник стал традиционным местом встреч поэтов, «маяковских чтений».
Через два года после XX съезда партии (1956) вышел том «Литературного наследства» «Новое о Маяковском», где были впервые напечатаны не только агитационные тексты, но многие ранние стихи Маяковского и его письма к Лиле Брик. Однако запланированный второй том так и не вышел — Комиссия по вопросам идеологии, культуры и международных партийных связей ЦК КПСС заявила, что опубликованные материалы «искажают облик великого советского поэта».
1985 год
Выходит книга Юрия Карабчиевского «Воскресение Маяковского» — с нее начинается «демифологизация» образа Маяковского, его «разоблачение». Карабчиевский пишет о «садистском комплексе» Маяковского, о том, что служил он «не революции, а власти», а сами тексты выстраивал по универсальным формальным схемам. После распада СССР развенчивание на время станет преобладающей тенденцией в маяковедении.
2005 год
Опубликованы материалы о самоубийстве Маяковского, которые хранились в архиве Ежова (сборник «„В том, что умираю, не вините никого“?.. Следственное дело В. В. Маяковского»).
